ЛОНГРИД
Появился в конце прошлого века и в нашей жизни один чувак. Подводник, бывший. В качестве своего нового мужа мне его привела первая жена моего первого мужа, к тому же еще и моя институтская подруга - во всяком случае до того, как я, совершенно того не желая, стала разлучницей как в самых древних песнях и современных киношках.
Наша дружба из-за этого прискорбного случая хоть и сильно охладела, но зато украсилась несколькими довольно мощными стихами подруги, посвященными мне и общей ситуации. Одно вошло в ее книжку, там была строчка "Идем с тобой дорогою прямой", ну, в смысле, всякая пошлость типа ревности нам чужда. Я, конечно, была полностью согласна и очень рада ее не до конца потерять - человек был совершенно незаурядный.
Юный муж мой, пришедший из армии прямо в начало перестройки, попавший сразу в полымя нового времени, стал вертеться и очень быстро оброс деньгами, несмотря на яростное противодействие процессу с моей стороны. Я и сейчас вроде как придерживаюсь социалистических взглядов - выбор-то невелик, чего придерживаться. Но в юности была реально яростным адептом социальной справедливости, а деньги называла злом и проклятием человечества. Заработки мужа я считала позором, стеснялась их, его стыдила и пыталась как-то компенсировать человечеству такой конфуз - и, в частности, старалась всех друзей и близких устроить к мужу на работу, просто чтобы они получали как сейчас говорят "другие деньги".
К счастью, не все друзья тогда на это согласились, и страна дополнительно не потеряла нескольких научных сотрудников, врачей и даже одного атомного строителя, сидевшего тогда пятый месяц без зарплаты, но профессию не бросившего.
С подругой, бывшей или не совсем, мы активно общались и, конечно, она расклад знала. И привела своего подводника прямо к нам домой, сообщив, что он должен у нас работать. Я, все-таки испытывая перед ней некую вину, конечно, полностью согласилась, тем более, что аргументы были железные - этот работает, этот работает, а почему этому нельзя? Да конечно можно! И я в свою очередь поставила мужа перед фактом. И подводник вошел в нашу фирму с офисом в Прибалтоне.
Был он блондин, невысокий, худенький. Страшненький и ощутимо неприятный. Носил очки. Говорил настолько тихо, мутно, длинно и долго, что слушающие впадали в транс. Думаю, что и подругу мою он как-то заговорил, других вариантов просто в голову не приходит. Ходил с всегда опущенными глазами и сложенными как у священника руками. Во время процесса мутного говорения он слегка покачивался. Вперед-назад, вперед-назад. И ручки сложены. В довершение всего этот роскошный комплект мужского обаяния ещё и называл меня Танечкой. «Видишь ли. Танечка» - говорил он тихим, но скрипучим голосом куда-то в район ботинок. И покачивался.
Его отправляли решать самые непробиваемые вопросы - с чиновниками, например. Он кого угодно мог заговорить так, что самые замшелые статуи с халами на голове за счастье почитали, когда он откланивался и пятясь, глядя в пол, удалялся, бубня невнятное. Надо было его отправить с Пизанской башней поговорить, выпрямилась бы как ее Спасская сестра. Может, и от страха. Потому что наш подводник, тощий, маленький и в очках, производил сильно пугающее впечатление.
Раз он оказался на каких-то островах, должен был всего лишь передать бумагу с напоминанием об условиях сделки. Позвонил в дверь коттеджа. Адресат, открывший ему, сразу схватился за сердце и сел на пол, а жена его завопила "Полиция!!!" и бросилась звонить.
Возможно, потому, что - забыла сказать, - наш подводник всегда и всюду ходил в черном костюме и галстуке, наверное, в лучезарном гавайском раю это особенно радовало глаз. А возможно, он просто стоял, сложив ручки и глядел в залитый солнцем пол. Тут похолодеешь вообще.
То что он был бывшим подводником, никого не интересовало. Пока перед нами не возник наш начальник охраны - будущий довольно известный бандит, а тогда омоновец, - и не сообщил, что "там пришли моряки. За ним.". И тыкнул пальцем с перстнем в нашего подводника.
Я выглянула в коридор - и впрямь. Около дюжины парней, даже, я бы сказала, мужиков, стояло и сидело на корточках у дверей нашего офиса. Была это команда подлодки, на которой наш страшненький товарищ служил политруком или как это, замом по воспитательной работе. Плавал три года или сколько там. Как выразился тот моряк, кто говорил от их общего имени, "мы просто хотим с ним побеседовать".
Задача была интересной. Меня, как литературно-ориентированного чела, больше всего интересовала предыстория - что ж там было-то, на подлодке? Такое, что команда собралась (или не расставалась), чтобы искать, искать, искать и через, Боже! два года найти своего дорогого замполита?
Охрану интересовало что делать - с этого дня один из матросов постоянно дежурил на этаже, другой - в холле. Думаю, и на улице стояли, очень организованные были ребята.
Подводника почему-то интересовало одно — чтоб встреча не состоялась. Первый раз мы его вывели через другой этаж, и с тех пор он в офисе не появлялся.
Два года искали. И два месяца ждали, дежурили. Я не знаю, что они ели и пили, где были их семьи и была ли работа (вряд ли). Но сила ненависти, исходившая от этих (надо сказать, вполне симпатичных) людей, покорила и подавила нас всех. Неловко как-то было решать мелкие финансовые дела, когда тут рядом дышит такое святое древнее чувство. Охрана глаз с них не спускала и даже не подсмеивалась "над лохами". На их профессиональный взгляд ситуация была опасней регулярных бандитских наездов - с бандитами всегда можно было договориться.
Я здоровалась с дежурившими по этажу моряками, опуская при этом глаза не хуже чем наш затаившийся подводник. Почему-то было предельно ясно, что покрываем мы не святого служителя российского флота, а какую-то, извиняюсь, первостатейную гниду. Ну и не сдавать же его было?
Кончилась история ничем. Моряки исчезли, подводник не вернулся, подруга вышла замуж за совсем другого (и тоже так себе, да мне и любой муж всегда казался недостоин моих подруг).
А написала я это, потому что вспомнила.
ЗЫ: просьба знающих участников истории никого не называть))